Кирьят-Сапир - красивый обустроенный уголок Кфар-Сабы, расположенный в самом центре города, представляет собой ансамбль из двух больших современных зданий, в стенах которых сосредоточена вся культурная жизнь города.
Одно из них - Бейт Сапир, названно в честь Мордехая Шрабмана,
активного участника в борьбе за «еврейский труд» в поселение Пинхаса Козловского (в будущем взявший псевдоним Сапир) , ставшего впоследствии министром торговли и промышленности Израиля. В этом здание
Второе здание - это современный концертный зал на 800 мест, мемориальный комплекс «Яд ле-Баним», всевозможные отделы образования и культуры,, библиотека с большим разделом русской книги.
Кирьят-Сапир стало популярным местом в городе для проведения занятий на открытом воздухе по танцам, физкультуре, тайчи и других мероприятий. Большая лужайка между этими двумя зданиями, обрамлённая прудами с вечно живыми рыбками, привлекает сюда жителей города своей тишиной и прохладой под сенью раскидистых деревьев.
Привлекает также сквер городов-побратимов Кфар-Сабы, примыкающий к ансамблю Кирият-Сапир. Таких городов пять: Делфт, Нидерланды (1968); Висбаден, Германия, 1979; Мюльхайм-ан-дер-Рур, Германия, 1979; Сан-Хосе, Коста-Рика, 1995; Бейт-Джан, Израиль, 2006.
И наконец, мидрохов - пешеходная аллея со своими кафетериями и магазинами, любимое место горожан для прогулок и вкусно посидеть на свежем воздухе.
Во многих поселениях Израиля можно было найти здание, которому приписывалось звание дворца. Таким зданием мог быть дом первых поселенцев, какое-то здание в заброшенном саду, роскошная вилла или общественное здание. В Кфар-Сабе также был свой дворец - дом Бена Сиона и Сары Ааронович (Аарони), которые были одними из первых крупных производителей цитрусовых в поселении Кфар-Саба. Когда дом был построен в 1927 году, он был полностью окружен цитрусовыми рощами. Сегодня этот дом расположен на улице Вейцмана, рядом с Комплексом Аарони и Кирьят Сапир. Центральная площадь этого комплекса названа именем Бена Сиона Аарони. Недалеко от этого места находилась фабрика "Мицарон" по производству цитрусовых соков. Завод был основан во время Второй мировой войны, чтобы использовать в своих интересах фрукты, которые не могли быть экспортированы из-за войны. Он считается предшественником промышленного города, которым стал Кфар-Саба.
Бейт Сара, названный в честь матери семьи, отличался восточным архитектурным стилем, который сильно выделял его среди других домов в поселении. В первые годы дом был окружен обширным садом, богатыми местными и импортными растениями; аллея Вашингтонских пальм вела к самому дому с ирригационным бассейном, который использовался также как бассейн для купания. Спустя два года, после того как дом был построен, произошли беспорядки 1929 года, когда здание стало линией огня. Из-за своего размера и уникальной конструкции, спереди и по бокам дома были сложены мешки с песком, чтобы защитить его от нападений мятежников. А кого послали англичане защищать дом? Двоих арабских полицейских, которые спрятались за мешками с песком в ожидании беспорядков. Жителям поселка повезло, мятежники миновали его, но эти мешки с песком оставались на месте в течение многих лет.
Во время беспорядков 1936 года, дом использовался как штаб-квартира отряда Хаганы, для обороны Кфар-Сабы, под командованием Йосефа Алмоги. После убийства четырех рабочих на ферме "האוצר" (21 августа 1936 года), отряд решил ответить. В тот же день они напали на Тулькарем. Будучи председателем Еврейского агентства (1976–78 гг.), Йосеф Алмоги вспоминал, что в течение долгого времени Генеральный штаб Хаганы в Тель-Авиве не одобрял их план, так как был обеспокоен местью, которая нанесёт ущерб еврейскому поселению Кфар-Сабы. Сара Аарони стала инициатором женского сионистского движения в Палестине (Women’s International Zionist Organization - WIZO). В середине 30-х годов, после смерти супруга, она отдала свой дворец организации «Вицо», которой он принадлежит и по сей день.
Мемориальная цитрусовая аллея, расположенная на улице Кинерет, является прекрасным памятным местом:
- цитрусовым плантациям, посаженными в Кфар-Сабе в середине 20-х годов, на смену миндалевым рощам.
- цитрусовой индустрии Кфар-Сабы, которая в зимний период занималась сбором, упаковкой и доставкой фруктов, давшей работу сотням и даже тысячам поселенцам.
- заводу «Мицарон» по производству цитрусовых соков. Завод был основан во время Второй мировой войны, чтобы использовать в своих интересах фрукты, которые не могли быть экспортированы из-за войны. Он считается предшественником промышленного города, которым стал Кфар-Саба.
Сегодня сад "Кинерет" , расположенный в самом центре города, является любимым местом отдыха и прогулок жителей города. Он привлекает своей тишиной, красотой, большим количеством лавочек и запахом цитрусовых деревьев.
Плакат установленный в центре аллеи гласит:
«Плантация деревьев со съедобными плодами в саду Кинерет
В этом саду подозрительные деревья были превращены в съедобные плоды. Процесс конвертации был осуществлён путём соединения съедобных разновидностей разных фруктов как: апельсины, помелит, красный ашкалиот, лайм и другие виды цирусовых.
Проект выполнен на добровольных началах местными жителями, при сопровождении отдела парков и ландшафта.
Фрукты предназначены для самостоятельного и свободного сбора. Просьба бережно относиться к деревьям в саду"
Здание, выполненное в европейском стиле, было построено как кофейня в 1932 году Дэвидом Левенбергом, по просьбе его жены Лии. Дэвид был сыном одного из клерков барона Ротшильда и жил в Рош-Пине. Однако он предпочёл побережье холмам Верхней Галилеи и поселился в районе Шарона. Из-за его связей с жителями арабской деревни, близлежащей к Кафр-Сабе, британское правительство назначило его одним из трёх управляющих этой деревни.
Дэвид и Лия не очень хорошо управляли кафе, и вскоре после открытия, они сдали его в аренду Цви и Эстер Фидлер, которые уже были рестораторами в Иерусалиме и в Тель Авиве. Ранние жители поселка вспоминают, что фермеры и продавцы проводили время именно в кафе Fiedler, в то время как в соседнем киоске, управляемом Мошико, можно было найти только рабочих и извозчиков.
Кофейня процветала. Со временем её посадочные площади перестали справляться с возросшим количеством посетителей. Тогда был добавлен балкон, выходящий на улицу. Во время арабских восстаний 1936 -1939 годов, улица где находилась кофейня, стала основным маршрутом движения на север, что позволяло избегать проезда через деревни Калькилия и Туль-Карем. Кафе расцвело в те годы не только из-за горячего кофе, но и из-за мороженого и сельтерской, а также благодаря телефонной линии, которая была так важна для жизни в поселении. Благодаря этому, телефонные сообщения, хорошие и плохие, передавались из кафе в каждый дом в поселке.
В те же годы кафе посещали британские солдаты. Хозяева принимали таких гостей «открыто» и «скрытно». Открыто - британские солдаты, которые любили выпить стакан английского чая, пользовались особым вниманием хозяина заведения, который был рад налить им стакан пива или вина. Скрытно - информация, которую Дэвид Левенберг собирал у солдат, насыщенных пивом или вином, уходило его начальству в «Хагане».
В кафе проходили встречи, балы и вечеринки. 29 ноября 1947 года, когда Организация Объединенных Наций объявила о создании еврейского государства, здесь прошли праздники и танцы. Когда был заложен краеугольный камень для Бейт Берл, в кафе подняли тост. Многие молодые люди в поселении были обвенчаны именно здесь и бар-мицвы также отмечались здесь. В начале 1950-х кафе было сдано в аренду новым хозяевам, но его название осталось прежним.
Два плаката, помещённых на стене здания Ротшильд 105, являются единственным напоминанием о том, что когда-то на этом месте располагалось кафе Фидлер.
До 1912 года первые владельцы земли в Кфар-Сабе жили в Петах-Тикве и не собирались строить здесь свои дома. Как правило, они нанимали рабочих, как еврейских так и арабских, быстрее даже арабских, для работы на своих полях и рощах.
После очень серьезного инцидента в 1910 году, который вызвал большие волнения в Эрец Исраэль в частности и в еврейском мире в целом, было решено что Кфар Саба станет постоянным поселением. Тогда в 1910 году, арабы напали на евреев Кфар-Сабы, уничтожили и разграбили всё с чем они сталкивались, увезли в Калькилию охрану господина Островского и одного из молодых людей - Хаима Сосновского. После переговоров с руководством Калкилии, они были освобождены.
В том же году и при содействии компании «Эзра» из Берлина, поселенцам Кфар-Сабы был предоставлен кредит на строительство 12 домов, при условии что он будет возвращен в виде платежей в течение 20 лет. Предполагалось, что кредит обеспечит каждому поселенцу ферму на 5 дунамов, с домом и сараем. В газете Ha'Achdut Бен Гурион писал: «Поэтому было принято предложение поселить здесь 12 рабочих на следующих условиях: каждому рабочему будет предоставлен кредит в 2000 франков на дом и сарай на пять дунамов… «.
«Место для колонии» было спланировано инженером Слором. Он разделил область на пять секций с четырьмя улицами между ними. Эти улицы проходили с севера на юг. Первой улицей, выбранной поселенцами, была улица Герцля. Дорога, разделяющая территорию с востока на запад, называлась улица Шарон-Вейцманн. Первые 12 домов были одноэтажными; в каждом доме было две комнаты, кухня и веранда.
Строительство первых домов было завершено в 1913 году и Кфар-Саба наконец-то стала колонией. Название этого поселения уже появляется на турецкой карте как Кесбия, на английской карте ( Египет , 1917 ), а также на аэроснимках 1918 года, сделанными немецкой армией .
Первыми владельцами дома на улице Герцль стали:
Ицхак Шейнфайн, Дов Скивин, Элиаху Остошинский, Бен Цион Цетлер,
Дэвид Ленберг, Семья Островских (Ашер и Аарон), Йосеф и Хаим Сосновский(2), Йосеф Зеливанский, Цви Арье Слор, Натан Раппапорт, Дов Вайнберг, Элиэзер Наткин, Авраам Каминский, Иешуа Вишаны, Барух Привер,Йоэль и Барух Авруцки, Израиль Анциковский, Зч Райзенбах, Моше Нетта Леви, Арье Хаимовиц, Зундель Шехтер, Бахор Мизрахи, Йосеф Зеливанский.
В хижине, которая была мастерской сапожника-ортопеда Иешуа Хохмана, все инструменты для изготовления обуви представлены так, как они были в его бытность, с середины 20-го века до конца его дней. Иешуа, сын Переца и Розы Хохман, родился в 1906 году в городе Пьяски, Люблинской области. Когда его отец был призван в русскую царскую армию во время Первой мировой войны (1914-1918), восьмилетний Иешуа был вынужден оставить учебу и пойти работать, чтобы прокормить семью. Он стал учеником сапожника. Продолжил работу, стал профессиональным сапожником, ведущим сапожником в регионе Пьяски. К 1939 году он был уже владельцем мастерской с дюжиной помощников.
С началом Второй мировой войны, Иешуа со своей женой и двумя маленькими сыновьями последовал за Красной Армией, когда она уходила из Польши обратно в Россию.
В 1950 году семья иммигрировала в Израиль, а через год Иешуа начал работать во дворе местного обувного магазина (магазин Pizrman), разрабатывая новые методы пошива ортопедической обуви - и все это без формальной профессиональной подготовки в этой области.
В 1956 году Менахем Хохман, старший сын Иешуа, начал служить в бригаде Гивати. При его содействии, примерно через два года в городе была построена хижина для Иешуа Хохмана на улице Герцля, рядом с Большой синагогой, где он проработал с того времени и почти до конца жизни.
Иешуа посвятил свою жизнь развитию искусства изготовления обуви для жителей города, уделяя первоочередное внимание ортопедическим проблемам клиентов, которые обращались к нему со всей страны.
Его любовь к людям, его скромность, его решимость найти решение для каждого клиента превратили лачугу Иешуа в известное место, где на протяжении многих лет люди обсуждали различные темы идишеской литературы, которая была очень дорога сердцу Иешуа. Ежедневные разговоры на светские вопросы привели к тому, что даже преподаватели приходили к нему в гости, желая побольше узнать об этом «кусочке истории», традиционной еврейской жизни, которая постепенно исчезала из современного мира. В возрасте 95 лет, после 87 лет непрерывной работы, Иешуа ушел из мастерской. Но он продолжал жить независимой жизнью до самой смерти(2005г).
Муниципалитет Кфар-Саба является зданием, построенным в 1906 году под названием "Хан", и в настоящее время является резиденцией муниципалитета Кфар-Саба. Здание расположено на улице Вейцмана 135 в Кфар-Сабе . Это удлиненная одноэтажная конструкция с черепичной крышей.
Кфар-Саба не является единственным городом со зданием по прозвищу "Хан". По правде говоря, здание не предназначалось для размещения поселенцев. Это было многоцелевое здание в центре поселка. Однако, Кфар-Саба уникальна тем, что это здание сохранило свою первоначальную цель, как общественно-ориентированное здание. Оно никогда не было заброшено, разнообразие его функций расширялось на протяжении многих лет, и даже сегодня это бьющееся сердце города.
Строительство хана началось в 1906 году за счет денег, собранных поселенцами. Каждый фермер должен был внести 76 французских франков на общественные расходы. Когда накопилась значительная сумма, было построено общественное здание длиной около 30 метров и шириной 20 метров. Рядом с ним была вырыта скважина глубиной 17 метров.
Вначале фермеры, рабочие и проходящие гости, которым нужно было что-нибудь горячее, жили в двух комнатах. Три комнаты были использованы в качестве конюшни. На протяжении многих лет здание использовалось в качестве почтового отделения, ритуальной бани, школы, синагоги, офиса поселкового комитета, временного госпиталя для раненых Кфар-Сабы и близлежащих населенных пунктов, а также в качестве сторожевого поста.
На городской эмблеме города представлен муниципалитет Кфар-Сабы и рядом с ним два эвкалипта, посаженных в 1906 году Ицхаком Шейнфайном - одним из основателей города. Такая структура по замыслу разработчика наиболее точно отражает характер города. Символ был разработан Джейкобом Абокаем в 1953 году .
Табличка в верхне-левом углу домика гласит:
"Александр Нордштейн вернулся в Кфар-Сабу со своей семьёй после погрома в 1922 году. Семья оставалась в одиночестве в поселении до 1924 года, и тогда построила каменный дом. Возле дома были также бетонный коровник, густой виноградник, огород и домашний скот".
В 1919 году, в конце Первой мировой войны, семья Нордштейнов переехала в Кфар-Сабу. Александр купил в колонии 26 дунамов земли, построил там дом для своей семьи, основал ферму и помог восстановить поселение. Но через два года вспыхнули события 1921 года, когда по всей стране вспыхнули жестокие арабские восстания, охватившие Яффо, Тел - Авив, Петах-Тыкву, Реховот и Хадеру. И снова Кфар-Саба, изолированная географически, был атакована арабами Калкилии. Нордштейны
были вынуждены покинуть Кфар-Сабу вместе с 11 другими семьями, которые жили в колонии в то время, переехать в Петах-Тикву.
В 1922 году Александр решил вернуться в Кфар-Сабу, полностью заброшенную. Во дворе одного из разрушенных домов он поставил палатку, купленную у британской армии, где и поселилась его семья из шести человек. Они привезли с собой трех коров, осла и нескольких кур. Жизнь в палатке была трудной. Там не было воды. Зимой они собирали дождевую воду, а летом отправляли своего семилетнего сына на осле, чтобы наполнить четыре банки в реке Яркон, количество воды, которое должно было им хватить на целую неделю. Поля кишели змеями и животными, такими как кабаны, шакалы и гиены, их вой сопровождал каждую ночь.
Раз в неделю Александр ездил в Тель-Авив или в Петах-Тикву на осле, чтобы купить предметы первой необходимости. Он платил за них сыром и маслом, сделанными из коровьего молока и яиц, отложенных курами.
Менахем, сын Александра Нордштейна, рассказывает следующее:
«Я никогда не забуду первую зиму в Кфар-Сабе. Это была особенно тяжелая зима: сильный ветер и постоянный дождь. Я помню, что три недели шел дождь без перерыва. У нас закончились тогда запасы еды. Мы не смогли добраться до Петах Тиква, так что голодали три недели. Кроме пирогов с мальвой и небольшого количества молока от трех коров, нам нечего было есть, и никто не знал, что где-то в районе Ха-Шарон была семья, изолированная от любого другого поселения, без крошки хлеба."
В конце зимы отец начал восстанавливать разрушенный дом. Он посеял огород, посадил виноградник и основал небольшую ферму. В 1924 году, после полутора лет пребывания в одиночестве (вместе с кузнецом по имени Эйсман, который присоединился к ним), власти поселка начали реабилитацию Кфар-Сабы, после чего семьи начали возвращаться в поселение.
Менахем продолжает:
«Наш дом был открыт для всех посетителей, иногда мы делились последним с нашими гостями. Мы оборудовали чердак в нашем сарае, где давали нашим гостям укрытие на ночь. Группы туристов во главе с Зеевым Вильным заходили к нам, чтобы провести ночь в нашем доме. Внимание проходящих всегда привлекал дым, выходящий из трубы. Это был признак того, что настало время чая. Его подслащивали сушеными фигами или изюмом, так как не было сахара ».
Несколько лет спустя Александру удалось приобрести участок земли к востоку от поселения и посадить цитрусовую рощу. Из-за финансовых проблем, связанных с инвестициями в ферму, которые не принесли желаемых результатов, он был вынужден продать дом в 1933 году. Он построил хижину для своей семьи возле цитрусовой рощи на холме в восточной части Кфар Саба. Дом все еще стоит на этом месте сегодня.
Так называется место захоронения 240 жителей Тель-Авива и Яффо, депортированных турками в 1917 году во время Первой мировой войны.
Этот участок примыкает к воинскому кладбищу мучеников Армии Обороны Израиля, который был создан в 1967 году, во время Шестидневной войны.
Два этих священных места являются частью большого Мемориального сада, расположенного в центре Кфар-Сабы по улице Вайцман.
Мемориальная доска установленная на участке депортированных гласит:
"На этом участке похоронены жители Тель-Авива, Яффо и южных мошавов, которые в 1917 году в годы Первой мировой войны были депортированы из своих домов властями Османской империи, подозревая что они будут участвовать на стороне Британской Армии, которая охватила юг страны и продвигалась на север.
Депортированные прибыли в мошав Кфар-Саба. Их собрали в роще Паскаль-Усышкин, где они и обосновались. Плотность заселения, плохие условия проживания и грязь способствовали распространению там эпидемии сыпного тифа. Примерно 240 человек из депортированных погибли тогда от этой болезни. В начале похоронили всех умерших на старом кладбище поселения, но со временем решили похоронить на этом участке. Иосиф Фрибер, из поселенцев, тоже умер от болезни. Когда закончилась война, построили памятники над могилами, но в силу обстоятельств событий в час захоронения, не было возможностей записать имена умерших на каждом памятнике".
Так называется маленький лесок на окраине Кфар-Сабы, в несколько десятках метров от школы Усышкина. Благодаря своей вытянутой форме вдоль 531-ой дороги, он удачно защищает прилегающие к нему дома от шума машин. Такое впачатление, что ему на роду написано защищить и спасать людей. Как когда-то в 1917 году, во время Первой мировой.
Свернув от улицы Ротшильд в сторону рощи, сразу попадаем на тропинку, которая метров через сто приводит нас к щиту номер 10, обозначенному в таблице как Паскаль Усышкин роща. Текст на щите рассказывает следующее.
Среди тех, кто имел дело с приобретением земли в Кфар-Сабе, был Перец Паскаль, один из первых поселенцев Петах-Тиквы. Он был агрономом и клерком в компании YCA. Ранние поселенцы писали о попытках Паскаля выращивать парфюмерные растения на землях, которые он приобрел, но вместо этого им была посажена роща из эвкалиптовых деревьев, будующее убежище для многих евреев, эвакуированных из Тель-Авива, Яффо и других южных поселений, к
концу Первой мировой войны. Они срезали ветви с эвкалиптовых деревьев и строили для себя хижины, которые покрывали «стеблями», чтобы защитить себя от дождя. Они надеялись, что смогут остаться здесь до конца войны. По инициативе иммиграционной комиссии, созданной в поселении, возле хижин были открыты две школы: одна для мальчиков, другая для девочек, а также религиозная школа.
Роща Паскаля была сильно повреждена в годы войны, в период с декабря 1917 года по сентябрь 1918 года, когда она стала частью турецкой линии обороны от наступающих на север войск генерала Алленби. Это задокументировано в пулях и осколках, сохранившихся с тех времён. Многие деревья были вырублены турками, которым нужно было дрова, чтобы запустить паровозы.
Среди эвакуированных, которые жили в роще, был писатель-художник Нахум Гутман, который описал те трудные дни в своих картинах и книгах:
«Мы переехали в Кфар-Сабу, где жили в хижине, которую мы называли «наш дом», в эвкалиптовой роще с другими хижинами, построенными другими эвакуированными семьями.
После еды бабушка убирала посуду со стола и выходила во двор, чтобы помыть их в воде. Когда она уходила, пятна тени и света поднимались, опускались и перетекались обратно. Войдя в хижину, бабушка клала тарелки между палочками эвкалиптовых веток, своего рода приспособление для сушки посуды.
После этого она завязывала свои очки вокруг ушей, т.к. левая душка очков была сломана. Сквозь очки вы могли видеть большие и любопытные её глаза. С небольшим вздохом она садилась на стул и с поднятыми бровями начинала читать «Зиана и Риана». Сильный запах уже высохших листьев эвкалипта наполнял всё вокруг спокойствием ".
Н. Гутмаон и А. Бен Эзер. " Между песками и голубым небом".
Роща вновь использовалась жителями Кфар-Сабы во время событий 1921 года, тогда между деревьями была построена школа.
Во второй половине двадцатых годов 20-го века, с расширением цитрусовой промышленности, которая заменила миндаль, в колонии появились признаки перемен.
Было установлено, что красные песчаные земли Кфар-Сабы (красные суглинки) пригодны для посадки цитрусовых деревьев, и к концу десятилетия около 2000 дунамов садов окружили колонию со всех сторон. Подобно другим колониям на прибрежной равнине, цитрусовые фрукты Кфар-Саба стали самой важной отраслью на многие годы.
В тридцатые годы колония Кфар-Сабы, как и все еврейские поселения, переживала ускоренный процесс развития. В эти годы на вершине экономической пирамиды и занятости находилась цитрусовая индустрия, которая в зимний период занималась сбором, упаковкой и доставкой фруктов, в которой были задействованы сотни и даже тысячи рабочих. Инвесторы из зарубежных стран просили купить здесь сады или посадить новые. В течение нескольких лет в этой отрасли работали только еврейские рабочие, и Кфар-Саба, наряду с остальными поселениями а-Шарона, гордилась своим «еврейским трудом». Однако, когда зимой 1934 года потребность в рабочей силе возросла, еврейских рабочих не хватало, владельцы садов были вынуждены нанимать недорогую рабочую силу арабов, что вызвало одно из самых серьезных столкновений в истории колонии и всего еврейского поселения.
Столкновение продолжалось в течение нескольких лет. Профсоюз работников настаивал на том, что сбор и упаковка фруктов должны выполняться только евреями. Фермеры утверждали, что они не имеют достаточного количества рабочих и поэтому вынуждены нанимать арабов. Еврейские рабочие организовали демонстрации протеста у ворот садов, в которых работали арабы, привлекая партийных руководителей, учителей и авторитетных людей. Накал привёл к конфронтации таких размеров, что британская полиция вынуждена была вмешаться и арестовать нескольких активных лидеров. В Кфар-Сабе были арестованы П. Сапир, Й. Банковер и Р. Шрейбман, что вызвало вспышки гнева в колонии и вызвало отголоски по всей стране.
Рост напряженности, ожесточенные столкновения, аресты и судебные процессы привели в конце концов к агрессивному вмешательству сионистского руководства, которое выразило поддержку лояльности рабочих.
Борьба рабочих не удалась, однако она имела значительную образовательную ценность и стала местной легендой.
Ган Менаше - это сад на северо-западе города Кфар-Саба, огибающий новый район города - Кфар-Саба ХаЯрука. Длинный, впечатляющий кипарисовый бульвар ведет в сад. Сад назван в честь барона Феликса де Менаше, главного лидера еврейской общины в Египте, видного деятеля египетской экономики и одного из самых выдающихся сионистских активистов среди евреев Северной Африки.
В тридцатые годы колония Кфар-Саба развивалась ускоренными темпами и на вершине экономической пирамиды в те же годы находилась индустрия цитрусовых. Среди зарубежных инвесторов, которые приобрели земли и посадили цитрусовые сады, был барон Феликс де Менаше, глава еврейской общины в Александрии, представитель одной из самых богатых и выдающихся семей, продвигающих в своей работе политические и экономические интересы Эрец-Исраель.
В период между двумя мировыми войнами с 1914 по 1943г. между бароном и доктором Хаимом Вейцманом установились тесные отношения, которым способствовали инвестиции в Землю Израиля, с помощью деловых контактов барона с арабским руководством Египта и Иордании. Эти отношения помогали продвижению интересов Израиля. В 1934 г. барон купил 200 дунамов земли к северу от Кфар-Сабы, на которых он посадил фруктовый сад а также начал строить большой сад, где планировал построить дом, в котором мог бы проводить время в течении своих коротких посещений Эрец-Исраель.
В 1939 году барон пригласил Хаима и Мириам Иоффе, с которыми был тесно связан долгие годы, переехать в свой сад и ухаживать за ним. Ландшафтный архитектор Ицхак Катнер, недавно иммигрировавший в Эрец-Исраель из Швейцарии, отвечал за дизайн сада. Его помощником был назначен Липа Ягалом, начинающий садовник.
Мириам, которая была главным садовником сада, имела контакты со многими садоводами и плантаторами Земли Израиля, привезла растения со всех уголков и даже из других стран, таких как Италия и Египет.
Сад Менаше стал местом встречи членов Хашомер, Пальмах и Хаганы. В доме было тайное укрытие для оружия, а на крыше - станция связи, которая была замаскирована под голубятню.
Многие лидеры приезжали сюда, чтобы посетить замечательный сад. Бен Гурион и Артур Рупин, культурные деятели, такие как Мескин и Рубина, и даже гости из-за рубежа, такие как итальянская актриса Софи Лорен. Там была снята пьеса Ниссима Алони 1966 года «Невеста и охотник на бабочек».
С созданием первых "мошавот"(сельскохозяйственных колоний) в Эрец-Израиль в конце 19-го века, первые пожарные станции начали создаваться в соответствии с законами Оттоманской империи. В 1940 году в Кфар-Сабе был создана первая пожарная бригада, задачей которой было спасение людей и имущества. Она была укомплектована добровольцами и базировалась на «Технической улице», вместе с MDA(Маген Давид Адом), который привлекался для тушения пожаров и оказания медицинской помощи.
Моше Данай, который был основателем и директором MDA в Кфар-Сабе, инициировал создание регионального органа а-Шарон по управлению MDA и служб пожаротушения. Главной идеей такого органа заключалась в том, чтобы обьеденить две функции в одном здании (желательно рядом с больницей) и под одной администрацией - отделение пожарной охраны и MDA. Мордехай Суркис глава местного совета Кфар-Сабы и Зев Геллер секретарь совета постоянно контактировали с центром в Тель-Авива по формированию противопожарной службы в Кфар-Сабе.
Моше Данай, глава регионального органа а-Шарон в течении многих лет, был душой и сердцем его расширения и развития. Сотрудничество между двумя службами под одной крышей было уникальным на национальном уровне.
Сотрудничество между муниципалитетами, местными советами, региональными советами и арабскими деревнями тоже стало уникальным. 12 органов власти в а-Шароне стали участниками этого союза: Кфар - Саба, Раанана , Раматаим, уровни правонарушения , Магдиэль , региональные советы Адар Hasharon и Hasharon Hatichon, Taybeh , Tira, Qalansuwa , Jaljulya и Tel-Mond. Каждый участник был представлен в консульстве союза. Вначале, здание было одноэтажным, но с помощью зарубежных пожертвований, для MDA был надстроен ещё один этаж.
Некоторые рабочие владели двумя навыками, они были обучены предоставлять медицинскую помощь также хорошо, как быть пожарником, что делало их работу более эффективной при выполнении операции. Такой подход к работе быстро нашёл своё признание.
С 1981 по 1982 годах последовала реформа национальной организации МДА, в результате которой обязанность Кфар-Сабской ветки было возложено на весь регион. Практическое значение этого решения стало разделение двух функций, с 1982 года ассоциация несет ответственность только за пожаротушение и спасение.
Спустя годы ассоциация продолжает спасать жизни при пожарах, дорожных авариях, эвакуировать пострадавших; как в мирное время так и военное.
Трудно себе представить, что на этом самом месте, где сегодня
расположился роскошный "Ландвер" в самом красивом здании Кфар-Сабы по Ротшильд 59, когда-то был жилой двухэтажный дом, известный как "Дом Hominer". Историю этого дома и его жильцов, длиной более 90 лет, повествует щит под номером 14.
Здание в стиле «Бейт Мошава», построенное в центре Кфар-Сабы в 1930-х годах Дэвидом Ицхаком Хоминером, означало период роста и развития колонии. На протяжении многих лет он использовался в различных целях: как жилое помещение, швейная мастерская, магазин штор и даже в течение нескольких лет как школа. Сам Дэвид Хоминер, пятый сын раввина Шмуэля Хоминера, и его жена Ривка Брайна были родом из Иерусалима.
В середине 30-х годов дом арендовал рабби Ицхак-Аарон Халеви Горовиц, потомок раввина XVI века Йешайя Халеви Горовиц, который жил там со своей женой Брачей и их детьми. Их дом был открыт всем нуждающимся, среди которых были выжившие в Холокосте, а также жители близлежащего транзитного лагеря иммигрантов. До создания государства в доме проводились подпольные мероприятия Лехи, там же пряталось оружие.
В 1953 году Рэйчел и Ицхак Зелонка, приехавшие в Израиль из Польши в 1949 году, на первом этаже открыли магазин штор, назвав его «Яркона». Кроме того, из-за тяжелых экономических условий в стране в 1950-х годах, семья решила расширить бизнес, включив услуги прачечной. Чтоб привлечь клиентов, они добавили большие витрины на восток.
После смерти Ицхака Зелонка, живший со своей семьей на этаже над магазином, к бизнесу присоединился Генри Левентер, который женился на Симе, дочке Ицхака Зелонка. Со временем он получил диплом магистра Министерства торговли и промышленности. Приветливый Генри, активист Клуба Львов, также стал председателем Ассоциации Производителей Кфар-Сабы. Он служил в городском совете и руководил футбольной командой Beitar.
Бизнес, полувший название «Занавес Генри», процветал и расширялся, приобретал известность за пределами города, «Занавес Генри» участвовал в выставках в Израиле и за рубежом, особенно в центре шторного дизайна во Франкфурте, на которых получал достойное признание, благодаря высоко художественному оформлению продукции.
Клиенты из ближнего и дальнего зарубежья приезжали в Кфар-Сабу сделать специальные заказы для домов или общественных зданий, в поисках высокого качества изготовления и особых стилей, изложенных в подробных каталогах. Среди клиентов "Henry's Curtains" были отмечены Мемориал Холокоста Яд Вашем, школы, колледжи, архитекторы и посольства, а также такие выдающиеся люди, как Смадар Шир и Йочи Брандес, футбольный тренер Шломо Шарф и многие другие.
Генри скончался в 1988 году, но его вдова Сима Левентер продолжала управлять магазином до 2015 года, пока два дизайнера, давних её сотрудников, не приобрели его.
В 2016 году здание было перестроено. По инициативе семьи Шаббат, новых владельцев здания, в память о своих родителях, здание было названо «Дом Шаббата Кармела и Авраама».
Архитектор по сохранению - Ливна Шофф-Ронен.
Между 1931 – 1943 годами ферма "האוצר" была единственным поселением между Кфар Сабой и Калкилией. Ферма была основана на площади 127 дунамов, купленной Иегошуа Ханкином. Чтобы совершить покупку, в 1929 году Ханкин основал компанию «Еврейское сокровище для сельского хозяйства Эрец-Исраэль», в честь которой была названа территория.
В начале 1931 года большая часть земли была засажена апельсиновыми рощами и вырыт колодец. Три дунама использовались для постройки домов, административного здания, птичника для цыплят и элеватора. Рядом с домами вырыли колодец. Также были разбиты огород и улей. Из-за поселений арабов, окружающих ферму, стена была огорожена стеной с двумя воротами. Южные ворота были входом на ферму, ворота Морфен использовались для доступа к рощам и упаковочной фабрике. К входу на ферму вела аллея казуариновых деревьев.
Обычно на ферме проживало около пяти семей, они обрабатывали землю и ухаживали за ней. Во время сезона сбора урожая апельсинов, когда это было необходимо, на ферму приезжали дополнительные рабочие, особенно из Кфар-Сабы. Ферма разработала, внедрила инновационные методы работы, и гиды по сельскому хозяйству и представители правительства приезжали в гости, чтобы узнать об этих методах.
В пятницу вечером, 21 августа 1936 года, автомобиль, который переправлял рабочих с фермы в колонию Кфар-Саба, подвергся нападению, в результате чего четверо рабочих были убиты. В результате, на ферме была создан дежурный пост.
После приобретения фермы "האוצר" , семья из Калкилия, ранее владевшая этой землей, утверждала что земля была куплена незаконно. Правовые конфликты сопровождали ферму "האוצר" на протяжении всего периода её существования. В какой-то момент покупка была одобрена, но после апелляции в ноябре 1942 года, суд решил конфисковать землю и вернуть её законным владельцам.
К концу 1943 года ферма была освобождена, но юридический конфликт на этом не закончился. В сентябре 1947 года, примерно через два года после смерти Иегошуа Ханкина, «Особый суд Королевского совета» в Великобритании одобрил приобретение, после чего было принято решение поселиться, заниматься сельским хозяйством и работать на земле. Однако через два месяца началась Война за независимость и ферма "האוצר" так и не была заселена.. Во время операции по завоеванию арабского поселения Кафр-Саба, ферма стала грозным препятствием для бойцов батальона Александрони, которое привело к большим потерям. Статус фермы определился только в мае 1949 года, когда было заключено соглашение с Иорданией о прекращении огня. Она была передана Израилю и присоединена к Кфар-Сабе. С годами здания фермы "האוצר" были заброшены и превратились в руины.
Здание построенное в стиле и духе своего времени - интернационального стиля - было построено в 1937 году архитектором Арье Шарон, обладателем Израильского приза, человеком оказавшим сильное влияние на городской пейзаж Израиля. Здание было возведено для рабочих Кфар-Сабы, главной задачей которого было стать культурным центром и функционировать как кинотеатр.
До завершения строительства этого здания, два культурных центра существовали в поселении: Рабочий клуб и Рабочий дом. Население росло и существующий Рабочий клуб был слишком мал, чтобы удолетворить культурные потребности городка. Тогда было решено построить новое здание. Решение о строительстве нового здания, кинотеатра Амаль, выглядело изюменькой мечты рабочих поселения. Стоимость строительства составила около 5 000 новых израильских шекелей. Около двух третей было получено за счет пожертвований и ссуд, а одна треть была получена от примерно 300 рабочих из Кфар-Сабы в счёт бесплатно отработанных дней. Здание спроектировал архитектор Ари Шарон, изучавший теорию архитектуры в Дессау - колыбели знаменитого стиля Баухаус.
Строительство заняло больше времени чем ожидалось из-за вспыхнувших беспорядков в 1936 году. Окончательно общественность и жители отметили открытие Амаля 20 августа 1937 года. Через неделю после открытия, состоялось первое представление «Это просто быть евреем», поставленное театром Мататех, после чего последовали «Охранники»(Габима) и «Мошенник(Охел).
Нет свидетельства о первых показанных фильмах, но можно предположить, что фильмы подобные «Идл со скрипкой», «Белый клык» и «Целый мир против него», показанные в Тел-Авиве в 1937 году, вскоре достигли Кфар-Сабы. С открытием 750 посадочного кинозала, поселение превратилось в культурно-социальный центр, что привлекло к нему жителей окружающих районов, как Раанана, Ган-Хаим и Цофит.
Церемонии и конференции стали проводиться здесь с участием лидеров ишува - Давид Бен Гурион, Берл Каценельсон, Яков Хазан, Йосеф Шпринцак и других. Ответственными за снабжение фильмов и привлечение деятелей культуры в первые декады были Шломо Энгел, Ида Привер и Шмуэль Зелингер.
В 1954 году было решено расширить входной зал, потому что увеличилось количество посетителей. Было решено также поменять имя центра на "Амаль" , более лёгкое чем Дом рабочих - Амал(laborer), которое имело также социально-трудовой смысл. В связи с указанием Муниципального культурного центра в 1976 году, большинство представлений и культурных событий были переведены именно сюда. Позже, в 90-х посещение кино и развлечений жителями города сильно сократилось. В июле 2002 года кинотеатр прекратил функционировать.
